(Перевод Н. Гребнева)
Бог истинный, бог милосердный,
К тебе взываю, раб твой верный,
С тобой вступить дерзаю в спор
Я, твой слуга нелицемерный.
На сей земле, что многолюдна,
Твое любое дело чудно.
Но многие из дел твоих,
Немудрому, постичь мне трудно.
О господи, твои творенья —
Адам и Ева в райской сени
Вкушали мир, и был язык
Един до их грехопаденья.
Создатель, окажи мне милость:
Дай мне постичь, как получилось,
Что от единственной четы
Двунадесять племен родилось?
Теперь пестра юдоль земная,
И что ни местность — речь иная,
И все людские племена
Враждуют, устали не зная.
Свой сохранил язык библейский
Израильтянин иудейский,
Сберег сириец свой язык,
Свое наречье — курд халдейский.
Всем племенам язык подарен,
Но грека не поймет татарин,
Грек — славянина, гунна — перс,
Латинянина — внук Агари.
Татарина — далмат испанский,
Китайца — житель ханаанский,
Франк армянина не поймет,
Алана — тюрок самаркандский,
И, как наречья, вера тоже
У множества племен не схожа.
Иные племена не чтут
Креста святого, матерь божью.
К святым словам их сердце глухо.
У них нет истинного слуха.
У них нет веры ни в отца,
Ни в сына, ни в святого духа.
Так почему ж на белом свете
Могучи нечестивцы эти?
Они святые церкви жгут,
Чтоб возводить свои мечети.
Те нехристи в великой силе,
Что христиан осиротили
И превратили жен во вдов
И столько бедствий натворили.
Вершится все по божьей воле,
Но, боже, нам терпеть доколе?
Доколе будешь им прощать,
Не замечая нашей боли?
Ужель нашел ты оправданье
Тем, кто приносит нам страданья?
Доколе можем мы терпеть?
Мы — люди, а не изваянья.
Зачем, подобно травам сорным,
Людей, нас вырывают с корнем?
Зачем ломают, как тростник,
И жгут в неистовстве упорном?
Иль ввергли в гнев тебя армяне,
Как некогда израильтяне?
За это ль свой великий гнев
Нам обращаешь в наказанье?
К добру и праведности склонным.
Ты видишь сам, как нелегко нам.
Иль все погрязли мы в грехе,
Живя не по твоим законам?
Коль так, хоть я не всех мудрее,
Скажу: не будь ты к нам добрее
И многогрешный мой народ
С лица земли сотри скорее!
Нам жить иль гибнуть не иначе,
Чем так, как это ты назначишь.
По приговору твоему
И веселимся мы и плачем!
Не по твоей ли мудрой воле
Один живет сто лет и боле,
Другой является на свет
И вянет, как травинка в поле.
Скорбит отец, судьбой гонимый,
Был сын один — погиб любимый.
А у соседа десять душ —
И здравы все, и невредимы.
Тот жив, хоть умереть мечтает,
Другому б жить — он умирает.
Старуха дряхлая живет,
Отроковица угасает.
Жизнь одному кошель раздула,
Другому лишь суму швырнула,
У одного — табун коней,
А у другого нет и мула.
Одним судьба дарит палаты,
Другим — на рукава заплаты.
Одним жалеет медяка,
Другим дарует горы злата.
Иным судьба дает поблажки,
Пути других бывают тяжки.
Один из нас одет в атлас,
Другой — в заплатанной рубашке.
Один в страданьях безутешен.
Плетется безоружный, пеший.
Другой гарцует на коне,
Оружьем дорогим обвешан.
И этот всадник с силой бычьей
Свой обнажает меч привычный.
Жену бедняги и детей
Берет как честную добычу.
Не ты ли разделил, владыка,
Весь мир на малых и великих,
Чтобы один в довольстве жил,
Другой чтоб вечно горе мыкал?
Кто в мире счастлив, кто беспечен?
Кто здесь удачею отмечен?
Хоть десять лет я проищу —
Счастливцев я не многих встречу.
Кто ж те счастливцы: царь на троне,
Или священник на амвоне,
Придворный льстец, богач купец,
Писец, творящий беззаконье?
Беда и счастье — все незряче,
Нас больно бьют, и горько плачет
Тот, у кого богатства нет,
Нет красноречья, нет удачи.
Несчастен муж, судьбой гонимый,
Не нужный никому, не чтимый,
Идет, терзаемый бедой,
И все-таки неколебимый.
Иной священник льстец бывалый,—
В день праздничный ему, пожалуй,
При целовании креста
Перепадает куш немалый.
Удел завидный у счастливца,
В почетный угол он садится,
И “Аллилуйя” не проймет
Нажравшегося нечестивца.
Богат неправедный священник,
А брат его и соплеменник
Пред ним сгорает, как свеча,
И унижается, как пленник.
Недобр священник к неимущим,
Им грех и малый не отпущен.
Он страждущего бедняка
Считает наказаньем сущим.
Того лишь встретит он с почтеньем,
Кто в силе, кто богат именьем,
Пусть даже богачи — глупцы,
Он внемлет их пустым реченьям.
Создатель в этой жизни бренной
Нас верой одарил священной,
Но блага все отмерил нам
Он мерою неравноценной.
Не всяк удачею отмечен,
Один угрюм, другой беспечен.
Не все красивы и умны
И обладают красноречьем.
Одним легко даются знанья,
Другим способность созиданья,
Чтоб строить над рекой мосты,
И храмы, и другие зданья.
Иной хоть и творенье божье,
Но язвы у него на коже.
Иной, со скрюченной рукой,
И мула сам взнуздать не может.
Тот человек, как дьявол, злобен,
А этот ангелу подобен.
Он много добрых дел творит,
Приятен всем и всем угоден.
Прости меня, отец небесный,
Прости мой ропот, грех словесный,—
Чему на свете должно быть,
Лишь одному тебе известно.
Всему есть предопределенье.
Мир — это божие творенье.
И все, что суще в мире сем,
Шлет господу благословенье.